К 105-летию декрета об архивном деле. Александр Капустин: бороться, искать, найти и не сдаваться
1 июня 2023 года исполняется 105 лет со времени издания декрета «О реорганизации и централизации архивного дела». Декрет был подписан председателем СНК В.И. Лениным. Благодаря этому документу в стране появилась архивная служба, все документы были объявлены государственной собственностью, охраняемой законом. Все бумаги правительственных учреждений, законченные к 25 октября 1917 года, поступали в Государственный архивный фонд. Архивные учреждения и сегодня придерживаются буквы ленинского декрета, который помог сохранить и сохраняет документы дореволюционной России, Советского Союза и современной России.
Говоря об архивах Урала, невозможно обойти такую значимую личность, как Александр Александрович Капустин, вложивший в архивное дело не только свои знания, энергию, опыт, но главное – душу. В 1989 году он был назначен директором Государственного архива Свердловской области. А с 1991 по 2021 год руководил архивами Свердловской области.
На протяжении нескольких десятков лет Александр Александрович возглавлял Зональный научно-методический совет архивных учреждений Урала, в который входил и Объединенный государственный архив Челябинской области. Это был один из авторитетнейших Советов в России, с которого брали пример другие. И сегодня НМС УрФО остался таковым.
Поэтому не случайно свой огромный опыт архивиста Александр Александрович воплотил на страницах книги «Об архивах и не только... 30 лет на службе архивам» , которая вышла весной этого года. Я прочитала исповедь об архивах Александра Капустина, иначе и не назовешь эту книгу, на одном дыхании. Импонирует, что это глубоко личностное повествование о том, как живут и работают архивы, о людях, чьи профессиональные интересы связаны с архивоведением, их заботах и устремлениях. Автор знает жизнь архивов изнутри, а потому это дает ему право поделиться с обществом своими знаниями и комментариями. В предисловии к книге он пишет: «Более 30 лет жизни, отданных архивной службе России в Свердловской области, надеюсь, дают мне некоторое право подвести итоги работы и изложить свой взгляд на современную историю архивов».
Накануне 105-летия издания декрета, закрепившего создания государственных архивов, нам удалось поговорить с Александром Александровичем о нем самом и его книге.
- Когда Вам предложили стать директором архива, не вызвало ли это удивление или недоумение, не было ли желания отказаться, все-таки тогда о работе архивистов было другое мнение, чем сейчас, и Вы об этом пишете в своей книге: «Архивы – это склад бумаг, лежащих без движения. Архивы – это пыль и плесень, скопившаяся от многолетнего хранения».
- Я работал в школе, в вузе, защитил диссертацию по проблемам сохранения культурного наследия. В 1989 году расслабился, сидел в джинсах, футболке. И вдруг мне предложили работу в архиве: мы поинтересовались о вас и вашей работе, – сказали мне. Я подумал и решил работать в архиве, тем более, что был знаком с этим учреждением – провел в читальном зале не один месяц. Действительно, за многие годы был создан собирательный образ архивиста: этаких старичка и старушки, покрытых пылью (хорошо – не плесенью) и чахнувших, как Кащей над златом над своими бумажками. Данные стереотипы не имели ничего общего с настоящей работой в архиве. Нам в 1990-е годы пришлось приложить немалые усилия, чтобы показать и объяснить людям, чем же мы в реальности занимаемся и кто мы такие! На это ушли годы, и только самоотверженная работа архивистов, их открытость и публичность, безукоризненное выполнение ими своего долга перед людьми и государством смогли развеять существовавшие мифы и легенды. Я преклоняюсь перед своими коллегами, не дрогнувшими в лихие 90-е годы, преодолевшими и моральные, и материальные невзгоды, выстоявшими и победившими!
Вот так я попал в архив и остался на всю жизнь.
- Никогда не жалели?
- Никогда! И вот как я еще раз осознал, что такое архив и архивисты, и как важна работа даже провинциального архива. Я как директор был вызван в Москву защищать пятилетний план архива. В кабинете руководителя архивного агентства был посетитель. Но меня тут же приняли: вы же летели через тысячу километров из Свердловска, с москвичами я позже поговорю, вы для меня важнее. Я так удивился! Руководитель всех архивов Россия – и я, директор архива из провинции. Такая служба интересная. И такие люди работали и работают в архивах. Я ни разу не пожалел, что пошел в архив.
- С какими трудностями Вы столкнулись в архиве?
- Первое – я не был профессионалом. Я работал в читальном зале как исследователь. А тут – директор. Мне надо было учиться всему. Учился просто. У меня были заместители и заведующие отделами. Вызывал их и спрашивал, чем они занимаются, что делают. Я учился у своих же людей. И думаю, что это вызвало ко мне какое-то уважение с их стороны: не смотрел свысока, не зазнайствовал. У всех учился. Моими учителями были бывший директор архива Светлана Владимировна Кулагина; заведующая лабораторией Елена Владимировна Пирогова; заведующая отделом использования Ольга Алексеевна Бухаркина, заведующая сектором обработки документов Регина Ивановна Волотковская, Аркадий Ильич Фельдман. Не остался в стороне и Архивный отдел облисполкома. Заместитель заведующего Отделом Тамара Николаевна Воробьева, специалист высочайшей квалификации, имеющая огромный опыт практической работы в архиве и органе управления архивным делом. Вот они и стали моими первыми учителями в архивном деле. Это было очень интересно.
Вторая трудность – мы пережили 90-е годы. Денег не было ни на что. Надо было крутиться. Кризисы. В первую очередь средства шли на образование, медицину, дороги. А нам, архивистам, – остатки. Приходилось убеждать, доказывать. Архив – это большое хозяйство, а наш тогдашний губернатор Эдуард Россель говаривал: «Хозяйство вести – не штанами трясти».
Сложность была и в том, что система комплектования летела к черту. Предприятия стали самостоятельными, частными, документы в архив не сдавали, а просто выбрасывали. Японцы обратились: дайте технические документы. Кое-кто хотел отдать за деньги. Я побежал к председателю: ни в коем случае нельзя отдавать! Это равносильно тому, что Родину за деньги сдать. Вырос архив научной документации.
Или взять архивы по личному составу. За них отвечало предприятие. Государственные архивы их не хранили. Что делать? Закона нет. Но все-таки проблема была решена. Мы создали такие архивы. Не во всех регионах. Но в нашем – есть. Мы понимаем ценность документов больше, чем чиновники: лучше сохранить, чем выбросить. Это было народное архивное движение. Если мы не будем это делать, то люди останутся без пенсии. Без социальной поддержки. Помните 90-е, когда люди жили на пенсию родителей. Сохранение документов по личному составу – это, я считаю, подвиг архивистов. Еще Петр Первый говорил: «Не держитесь устава, яко слепой стены. Ибо порядки в нем писаны, а времен и случаев нет». Это как был такой случай – надо было идти в интересах людей. Это подвиг архивистов, который еще не оценен.
- Как Вы выводили работу архивистов в публичную область?
- По известному указу Бориса Ельцина мы стали принимать архивы КГБ и партийные архивы и создавать соответствующие подразделения. Надо было людей об этом информировать. Мы собирали пресс-конференции, разъясняли. Потом СМИ подключили. Появились сюжеты на телевидении об архивах. Нацеливали, что каждый архив выходил на прессу.
Но хочу сделать реверанс в адрес челябинских архивистов. Многие вещи вы делали раньше нас: к примеру, создавали целые телепрограммы с использованием документов. Мы как-то с Галиной Николаевной Кибиткиной, которая в 2000-е годы была первым заместителем председателя Госкомитета по делам архивов Челябинской области, обсуждали проблему пополнения архивов фото- и видеодокументами с помощью экспедиций. Через месяц я узнаю, что челябинские архивисты уже предприняли первую такую экспедицию по области. Или взять фронтовые письма. Многие семьи их хранят, но только архивисты понимают настоящую ценность этих документов. Здесь тоже челябинцы были впереди – совместно со СМИ делали телепередачи по фронтовым письмам.
Я не люблю меряться шириной плеч. Но челябинцы молодцы. У вас трудились и трудятся уникальные люди, с которыми мне пришлось общаться, работать и учиться у них: Борис Георгиевич Тренин, Александр Павлович Финадеев, Игорь Игоревич Вишев, Галина Николаевна Кибиткина... Отношения не влияли на работу. Бывало, в споре они не промолчат. Песню отдельную о них хочется спеть.
Вообще архивисты Урала были всегда на одной волне.
- Давно ли Вы задумали написать книгу об архиве?
- Кто помнит, как работали архивы в Гражданскую войну, в Великую Отечественную войну, в другие трудные времена? Если об этом не напишешь, то потеряется целый пласт истории. А книгу решил написать недавно. Перед самым уходом на пенсию. Решил, что надо рассказать об архивах, о коллегах, об их труде, о своих учителях. Обязательно надо оставить память о людях, которые работали в архивной отрасли.
- Ваша книга необычна тем, что Вы всё пропустили через себя. Наверное, для Вас архив – это глубоко личностное восприятие, впечатление, интерес, душевный порыв?
- Когда я защищал диссертацию, мне говорил мой научный руководитель: «Есть два типа людей: одни любят себя в науке, другие – науку в себе». Я люблю архивы в себе. Люди, с которыми я работал, тоже любили архивы в себе. Поэтому и у меня такой подход. Потому и книга получилась личностная. Я решил написать о людях только хорошее, они этого достойны. Это и моя мама, которая всегда помогала мне, наставляла, и мои школьные и университетские педагоги, и мои руководители. И губернатор Эдуард Эргартович Россель и многие-многие другие.
- Остались ли какие-то тайны об архивной работе и о Вашей личной работе в архиве? Сможете ли впоследствии их обнародовать?
- Конечно, остались. Все зависит не от меня. Командировки на Кавказ, в Крым, за рубеж. Не обо всем еще можно открыто сказать.
- Как вы считаете, нужно ли рассекречивать все документы? Что значит архивная честность?
- Документ – может оказаться бомбой. Надо думать, что рассекречиваешь, и заботиться об интересах страны и людей.
-Вы побывали во многих зарубежных странах, посещали архивы. Чем отличаются зарубежные архивы от российских? Что в них лучше-хуже?
- Я был в 26 странах. Почти везде посещал архивы, знакомился с опытом работы. У нас в России очень хорошо организована архивная служба. Лучше нашей в мире нет. А вот материально-техническое обеспечение всегда страдало. В Англии я видел, что архив размещен в соляной шахте, пятиметровые стеллажи. Да, раньше они нас в чем-то опережали. Сейчас – нет. Сравнялись. В соляных шахтах у нас архивов, правда, нет, но, думаю, дойдем и до этого или придумаем другие технологии. По архивному образованию у нас в стране была очень серьезная подготовка. Архивист прекрасно понимал значение документа, мог провести его экспертизу. Наши архивисты – универсалы. К примеру, в Венгрии задашь вопрос по архивному делу, а там – только узкие специалисты. У нас же архивисты целую поэму расскажут. Сейчас все больше западный опыт перенимаем, это хуже для дела. Выигрывает универсальность. Это наш плюс. И организационная сторона – тоже плюс.
В Малайзии, в Австралии архивисты изучают генеалогию собачек. Я сидел и думал: вам, ребята, нечем заняться. У нас архивная служба началась даже не с Петра Первого, а с древних летописей. Сейчас я веду исторический лекторий в библиотеке. С удивлением обнаружил, что все наши учебники по истории были написаны на основе всего лишь пяти процентов документов, хранящихся в архивах на момент 1990-х годов. Сейчас начинаем поднимать документальные пласты. Работы непочатый край. Хороший девиз: «Бороться, искать, найти и не сдаваться». Я стараюсь ему следовать. Когда написал книгу, дочка сказала: «Хорошо ты сделал. Я буду читать своим детям и рассказывать, чем ты занимаешься».
Записала Елена Рохацевич
Фото из фондов ОГАЧО
