С Михаилом Константиновичем Резепиным познакомился и сделал его портрет несколько лет назад, когда ему исполнилось сто лет.
Когда был у него в гостях, он взял в руки эту старую фотографию, где он совсем молодой, вспоминал, как встретил войну.
- До начала войны учился на младших командиров , было это в Белоруссии. Там и застала меня война. 22 июня хотели с товарищами по части поехать на реку Гайну отдохнуть, вместо этого – увидели, как летят над нами самолеты с крестами, что за кресты не знали еще тогда. А еще раньше видели, как подъехали к нам немецкие мотоциклисты и велосипедисты. Вот они, близко, - мы их видим, но стрелять нельзя – вдруг заблудились, провокация. Не стрелять, говорили нам тогда. И вот пришел приказ – открыть огонь, но не по людям, а предупредительный огонь. Немцы заметались – с одной стороны река, с другой болото, они бросились назад.
Потом стали бомбить самолеты. Так мы узнали, что началась война.
Мой собеседник остановил свой рассказ, задумался…
- Стали отступать. Но тогда говорили: не отступать, а отходить… Неделя за неделей. Осенью дошли до Ржева, где под артобстрелом был ранен. Когда в госпитале пришел в себя, обнаружил в гимнастерке клочок бумаги. На нем было написано: с поля боя тебя вынесла Дуся Сазонова. Кто она такая, какова ее судьба – не знаю. Писал, искал, насколько это было возможно на войне, чтобы поблагодарить, но ничего о ней выяснить не удалось.
-Как-то перед боем читал «Отче наш». Слышу вдоль окопа шаги солдата – что, товарищ командир, читаете, спрашивает. Ответил, что песни напеваю. «Нет. Не песню – читаете «Отче наш», - говорит, - я его знаю». Это был солдат Кирилл Пермяков. Подружились с ним. А как-то стали после страшного боя собирать убитых. В одном мешке у солдата нашли документы и письма Кирилла Пермякова. Похоронили вместе с другими бойцами. А потом написал письмо родителям Пермякова в Пермь. Через какое-то время получаю ответное письмо, в не слова, что этого не может быть, чтобы наш сын погиб, мы за него молились, он не мог погибнуть. Еще прошло время, и выяснилось, что он действительно не погиб, а оказался в госпитале. Словом, схоронили с мешком Пермяка другого человека…
Такая вот история. После войны ездил в отпуске в Пермь. Увиделись. Заревели, обнялись…Три дня прогостил у него – Кирилла Пермяков.
Конец войны встретил Резепин с товарищами раньше Дня Победы, каким стало 9 мая 1945 года. Было это в Германии в район Альпийских гор. Уже в первые дни мая немцы не сопротивлялись здесь, жители прятались по подвалам. Наступила тишина и вдруг – видят бойцы, как к ним едут три «тигра», от неожиданности заметались, погибать в такое время никто не хотел.
- Вдруг танки остановились, появились на башне белые флаги, танкисты стали выходить из танков, бросать шлемофоны на землю: все, Гитлер капут.
- Служил в Германии еще три года, потом вернулся в СССР, в Челябинск. Позднее не раз спрашивали меня: как всю войну прошел и не был коммунистом. Говорю на это так: не хотел, понимал, что дальше фронта не пошлют, больше взвода не дадут… Так и воевал. В Челябинске родители жили в Каштаке, устроился на ЧМЗ и проработал на одном месте 52 года - в электроцехе сетей подстанции управления коммунального хозяйства заместителем начальника цеха.
Резепину исполнилось весной 103 года. Сегодня встретил материалы о нем в челябинских новостях о 22 июне 1941 года. Начале Великой Отечественной войны.
А у меня в памяти остался вот этот разговор со старейшим челябинским ветераном. И сегодня – 22 июня – повод вспомнить о нем.